Медики

ВРАЧ НА «КАРНИЗЕ»: История одной боли

Врач на "карнизе"
Я никогда не называю имен. Никогда не осуждаю тех, кто мне доверился. Не потому, что не имею на это морального или профессионального права. Просто потому что когда-нибудь могу оказаться на их месте…

…Сгорбившись, он уперся локтями в колени и сцепил руки в замок. Лет сорок, не больше. В обычном свитере и джинсах. Уставший. Такой же, как тысячи других…

Но мне неинтересна внешность, я разглядываю морщины на лбу, плотно сжатые губы, гуляющие на скулах желваки. Руки слегка дрожат. Напряжен. Кажется, вот-вот вскочит и, ничего не объяснив, уйдет. Так тоже бывает…

— Почему именно сейчас? Люди всегда умирали…

Наверно, это были первые сказанные мною после долгого молчания слова. Он посмотрел на меня тяжелым, даже в чем-то обвиняющим взглядом.

— Но не пятеро за день.

— Вы чувствовали бы себя лучше, если бы их было трое?

— Вы не собираетесь мне посочувствовать? Вы же психолог.

— А вы реаниматолог. Вы всегда знали, что не сможете спасти всех.

Я заметила, что руки у него стали дрожать сильнее. Гнев? Напряжение было такое сильное, что меня саму начало потряхивать. Я знала, что то, что делаю сейчас БОЛЬНО. Рушить чужие иллюзии всегда трудно не только для того, кто ими жил, но и для того, кто по кирпичику своими собственными руками ломает этот фундамент.

— Если вы согласны, то я встану за вашей спиной и буду легонько постукивать по вашим плечам.

Нахмурившись, он пожал плечами. А я встала за его креслом, положила руки на напряженные плечи и начала мысленно отсчитывать.

— Расскажите, кто были эти люди…

Он просто назвал пол и возраст. А я стояла и считала.

— Повторите, но теперь опишите их…

Он начал снова. И я вновь просила повторить.​

Это было похоже на то, как словно из глубины памяти поднимаются подавленные воспоминания. Я чувствовала, как он медленно расслабляется. Голос стал мягче и глубже. И дело не в том, что я делала, хотя, конечно, технику я выбрала сознательно.

Причина была именно в нем, в человеке, который сегодня пришел ко мне. В реаниматологе, привыкшем держать свою боль внутри и никому ее не показывать.

Забывшем, что когда-нибудь настанет момент, когда места уже не останется ни для чего, кроме… ЧУВСТВА ВИНЫ…